Весь день что-то ужасное творилось с погодой. Снег то и дело сменялся холодным дождём, а ветры промозгло скользили вдоль главных улиц Клаксвуйка, загоняя его жителей в тёплые заведения, где с утра и до поздней ночи продавали густой крепкий эль. Вопреки возрастным ограничениям, его вкус был знаком практически всем подросткам на острове. И несмотря на запреты родителей, каждый  хоть раз залезал в погреб под домом, чтобы сцедить пару капель из тяжёлой бутылки насыщенно тёмного цвета. Терри исключением не был. И именно за такой проступок на днях лихо получил от матери, пообещавшей всё рассказать отцу, если такое вновь повторится.
Этот город не для детей. И глядя на блёклые стайки потрёпанной молодёжи, донашивающей одежду своих братьев и сестёр, а те – перешитые родительские одёжки, складывалось впечатление, что в Клаксвуйке люди взрослели очень рано. Они семьями трудились на полях, выходили в море, учили младшие поколения своему ремеслу, чтобы те передавали эти знания дальше. Здесь все были с похожими именами, с похожими лицами и в неизменно однообразной одежде, создавая ложное ощущение остановившегося времени, в котором иногда меняются тени, но все предметы остаются на своих местах. Согласно традициям.
- Что произошло? Конец света. Дурнушка Кэт вышла замуж, а у Эстергоров отелилась хромая корова. И это в её-то возрасте, - задумчиво добавил Терри, адресуя своё замечание то ли корове, то ли Кэттильде. Он крепко пожал руку товарища, радуясь тому, что теперь не придётся напрягать старый велик в компании плаксы Эмиля, который вечно навязывался ему в компаньоны, когда мальчишки собирались играть на мысе «Доброй надежды» в захват форта. Теперь всё будет, как раньше. Как и должно быть.
За время отсутствия друга Валко успел сильно соскучиться по нему. Поэтому и собирался встретить лодку Кирстедов в порту, чтобы вместе пройтись до дома и поглазеть на витрины украшенных к Пасхе магазинов. Но ошибся со временем. И вот сейчас тоже стоял полностью одетый в собственном коридоре.
- Только мама, - немного досадно буркнул он и тоже стянул с себя куртку, вешая её поверх вещей друга. Из кухни послышался приятный женский голос, и Терри тревожно махнул рукой, призывая друга ускориться в сторону его комнаты на втором этаже, а заодно и быть тише с бутылками, иначе огребут оба по-полной.
- Миккель, как хорошо, что ты зашёл,  – вытирая руки о потёртый фартук, миссис Валко вышла из кухни. – Как тебе путешествие? Что нового в Копенгагене? У Маттиаса всё хорошо? – с лёгкой усталостью и неизменной доброжелательностью она смотрела на мальчика, тут же подметив непривычную напряжённость сына рядом с ним. – Смотрите, не перебивайте себе аппетит, скоро сядем ужинать, - с напускной строгостью предупредила она, ошибочно полагая, что в рюкзаке была припрятана какая-то континентальная «химия, состряпанная в тянущиеся конфеты». Посмотрев на поднимающихся по лестнице мальчиков, она назидательно повысила голос, обратившись к ним вслед. – Помните, сейчас пост.
И, по сути, она была права. Пост. Один из самых важных за весь год. Но приезд друга для простого подростка казался сейчас куда более важным событием, чем пасхальные правила.
- А вы сегодня раньше обычного. Попутный ветер? – заходя в комнату и наскоро застелив кровать одеялом, Терри принялся избавляться от колючих свитеров, которыми собирался спасаться от холодной погоды. – Мы с отцом кабель на чердак протянули, теперь электричество есть и там. Хочешь, давай попробуем старый телек подключить  наверху? Правда, там жуткая пылища, зато девчонки не лезут, - имея в виду своих старших сестёр, Терри брезгливо поморщил нос. Ему не хотелось, чтобы Ванда снова навязывалась Миккелю, пытаясь разузнать побольше про его брата Йоахима. – Если ты в чистом, лучше бери мою футболку,  - не то, чтобы он предлагал другу грязную майку. Вовсе нет. Младший Валко вообще старался следить за своими вещами, чтобы они дольше сохраняли ноский вид. Но в шкафу любого человека найдётся хоть какая-то одежда «для дома» и «огорода», которую совсем не жалко будет пачкать, затирать и валять. – Ты идёшь? Или приставку внизу подключим? – ожидая ответа друга, мальчишка по-хозяйски раскрыл его рюкзак, не вынимая, но разглядывая пару бутылок светлого местного пива, потянутые прохладной испариной. Такое же по выходным пили мистер Кирстед с отцом Терри, таким же баловалось и остальное мужское население острова Клаксвуйка. Быть таким, как все, казалось сейчас очень круто.
– Наверно, в Копенгагене такое пиво пьют каждый день. Или там его совсем нет? Нашего, местного, - застёгивая рюкзак в одно движение, парень поднял заинтересованный взгляд на друга, который, казалось, вернулся с совершенно другой планеты. - Как там, на материке, Мик?

- Пидорасов и тут хватает, - не поняв смысл данного выражения, Терри безразлично пожал плечами, мол, чем ты пытаешься меня удивить. – Вон, в прошлое воскресенье близнецы Ланцев разбили отцовский фургон. Сейчас не знают, как домой сунуться, а то ж этот алкоголик их точно отметелит до кровавых соплей. Живут пока у мистера Торнтона в утеплённом сарае, доят коров и убирают свинарник, - сделав паузу и заполняя её мыслями о незавидной участи парочки местных придурков, он внезапно наткнулся взглядом на новые игры.
– Ух ты! Это ж гонки! Сыграем? Давай решай уже, куда пойдём, - тут же открыв пахнущую новизной упаковку, он выудил оттуда вкладыш с подробным описанием игры. – Обалдеть, тут можно прокачивать тачки аж до десятого уровня! И даже «ленд крузер прадо» есть. Вот чума-а, - мечтательно протянул парень, тихонько погладив пальцем глянцевое изображение автомобиля. Машины и марки – вот две основные страсти юного Терри Валко. Об этом он мог говорить часами, рассуждать о конструкциях, сравнивать двигатели по мощности, а также каждую пятницу отмечаться на почте, чтобы прикупить новую модель. Нет, не машины. Обычной марки, которую скромное почтовое отделение Клаксвуйка исправно получало каждые два месяца. – Ну так идёшь? – в запале возбуждения от предстоящего вечера гоночных состязаний, он с азартом уставился на друга. И понял, что тот как-то не слишком спешит разделить его радость от обилия новых управляемых джойстиком тачек. - Чего разлёгся, ленивая задница, - подойдя к кровати и садясь так, чтобы намеренно оттеснить Миккеля к самой стене, Терри весело рассмеялся и пихнул того в бок рукой. – Давай поднимайся! Эту койку ты видел уже тысячу раз, а в такие гонки сыграешь впервые.
Потормошив его ещё какое-то время, он всё-таки сдался и прислонился спиной к стене, перекидывая ноги через колени Мика. – Хорошо, что ты оторвался у брата, потому что здесь была тоска смертная, - рассыпаться в признаниях, что всё это из-за того, что Кирстед уехал, подростку совсем не хотелось. Не по-мужски это - бабские нюни разводить. Одного того, что они снова сидели на одной кровати, совершенно разные, но понимающие друг друга почти с полуслова – это уже компенсировало время разлуки. Это уже было классно.
- И я бы тоже хотел свалить отсюда, будь у меня такая возможность, - но он врал. Врал по-детски, почти не задумываясь всерьёз о том, по поводу чего корректирует своё мнение, чтобы не противоречить позиции друга. Сейчас ведь они заодно, против всего этого унылого города, против холода и вечных дождей за окном. И против тех мальчишек, которые мечтали о дне, когда станут во главе своего семейного дела. Честно говоря, Валко был таким же, как и они. Серой посредственностью, мечтающей продолжить дело отца, но почему-то упорно выбивающейся из их числа. Это был его парадокс. Личная странность, из-за которой иногда приходилось очень несладко.
– От тебя не несёт рыбой, - тихо констатировал он, прикрыв глаза и умерив свой пыл поиграть в приставку. – Пахнешь морем, и только. Не так уж и плохо, согласись.

- Да. С таким душком тебя бы точно усадили на диван и долго наставляли на путь истинный. Я уверен, что к финалу ты б и сам протрезвел без всякого опохмела, - Терри не хотел говорить другу, что на самом-то деле матушка просто бы начала каждый день давить на мозги сыну, чтобы тот поговорил с Микки и призвал его отказаться от пьянства, которое является серьёзной проблемой их маленького городка.
На просьбу же Валко отреагировал мгновенно, но по привычке потянулся к небольшой продолговатой лампе, которая крепилась на стене с помощью двух гвоздей. Для вечернего чтения самое то, даже если текст мелкий. Но и против основного освещения он ничего не имел против, помня о давней проблеме Кирстеда, связанной со зрением. А ещё с тем, что совершенно никто в Клаксвуйке просто не мог представить этого деятельного обормота в простецких очках на, загнутых под форму ушей, дужках. У него был, как это любят называть на большом материке, не тот «имидж».
Чувство плеча приятным теплом грело не только тело, но и душу. Хотя о таких сложных субстанциях мальчишка никогда всерьёз не задумывался. Он знал, что она где-то там у него есть, что о ней нужно заботиться и не дать замараться, иначе отнимут. Как именно – он понятия не имел. Но уяснил однажды, что совершив проступок, необходимо сделать и что-то хорошее, как бы в счёт погашения долга добрых дел. Эта упрощённая картина мироощущения делала его жизнь более понятной и цельной, пусть и оставляла иногда белые бреши, которые в особо бессонные ночи навязчиво требовали заполнить себя новым предположением.
- Буду пахать, как проклятый, чтобы купить тебе новую приставку, - клятвенно подняв левую руку до уровня сердца, произнёс он свою коронную фразу, которую зазубрил ещё с первых дней, когда у Миккеля появилась приставка. – Тогда бери её и игры, а я возьму твой рюкзак и покрывало, - разрулил всё по ходу дела подросток, выходя из комнаты и тут же натыкаясь на Ингэ.
- Ты знаешь, где Магда? Не могу до неё дозвониться, - недовольно пищало светловолосое создание, щедро усыпанное веснушками. – Если она позвонит, скажи, что я с ней больше не разговариваю!
- Не впутывай меня в ваши разборки, - спокойно обогнул её Терри, проходя мимо и направляясь в сторону чердака. Но на этом девушка не остановилась и коварно усмехнулась, оголив не слишком ровные передние зубы. – А я тогда расскажу Тонки Лу, что ты втрескался в неё ещё в пятом классе. Интересно, что она скажет?
- Не смей! – взвинтился Терри, ощущая, как давняя симпатия становится разменной валютой при сестринском шантаже. – Я же сказал, что вырезал фотографии для школьной газеты! Сколько ты ещё будешь напоминать мне об этом?! – по сути, он говорил правду, но это не исключало того, что вырезал он их с большим удовольствием и планировал кое-что оставить себе.
- Ой, привет Микки, - улыбнулась ему девчонка, заинтересованно разглядывая паренька с головы до пят, словно за время поездки с ним могло случиться что-то невообразимое. – Опять в приставку режетесь? А можно мне с вами? – но тут её достаточно грубо оборвали коротким «неа», и подтолкнули Кирстеда в спину, напирая на него сзади охапкой из покрывала, рюкзака и парой твёрдых подушек от старого дивана, которые можно было смело использовать, как сидения.
- Идём, а то опять привяжется, - поторопил его Валко, пытаясь достать из кармана ключ от старой деревянной двери.
На чердаке было пыльно, но тепло. Две лампочки работали вполне исправно, хоть одна из них иногда и моргала, словно готовилась перегореть. На полу стояли запечатанные картонные коробки, покрытые паутиной. У стены покоилась старая софа, на которую тут же растянули покрывало, а доисторический телек придвинули ближе. – Так, сейчас посмотрим, - покрутив провода и проверив розетки, Валко рискнул, включив телевизор. Раздался короткий щелчок, и картинка постепенно начала набирать цвет, проступая на экране. – Ну как, работает?, - спросил друга, стоя за телевизором и пытаясь оттуда разглядеть изображение.

- Ты что,.. - но договорить Терри не успел, а с изяществом мешка картошки приземлился прямиком на Кирстеда. – Какого чёрта, Мик? – тихо рассмеявшись над собственной неловкостью и пытаясь совладать с трухлявым наполнением старой софы, парень спешно завозился на друге, безуспешно стараясь нащупать хоть какие-то точки опоры. За столько лет он вполне привык к ощущению Миккеля вплотную к себе, ведь игровые ситуации и даже редкие драки всегда имели место в их скромных буднях. Но сейчас со стороны друга совершенно не ощущалось никакого воздействия. Никакой агрессии или той самой силы, которая будила бы желание сопротивляться в ответ, бороться и побеждать.
Приподнявшись на руках, Валко беззаботно посмотрел на него, предполагая, что сейчас услышит матерную речь по поводу того, что развалился тут, как жирный боров. Но нет. Вместо ругани, он получил нечто более неожиданное. Долгий пристальный взгляд, скользящий от глаз ко рту и обратно. – Что?.. На губах что-то? - совершенно не догадываясь об истинных причинах такого внимания, Терри сконфуженно втянул губы и тщательно облизнул их, пытаясь понять причину. И в этот самый момент он почему-то вспомнил свой первый поцелуй. Сухие колкие губы соседской девчонки. И резкий запах духов её матери, пропитавший всю одежду насквозь. Несмотря на стойкую непогоду, сильные ветры и морскую соль, губы Мика казались ему мягкими, словно тёплый зефир после костра. И только мысль стала переходить в совершенно иное состояние, в дверь чердака постучали.
- Всё в порядке, мам! – перекатившись на свободную половину лежанки, Терри всем телом повернулся в сторону закрытой двери и поднялся на локте для удобства. – Просто софа снова просела.
- Ох, будьте осторожнее. И главное, не трогайте шкаф, у него нет одной ножки, - предупредила их миссис Валко и вновь направилась вниз, оставляя мальчишек наедине. Играть в гонки почему-то уже не хотелось, как и заниматься чем-то ещё. Терри перелёг обратно на спину и устроился рядом с Кирстедом, задумчиво разглядывая потолок.
- Слушай, Мик. А те, про кого ты рассказывал… Ну, - он сделал небольшую паузу, словно пытался за столь короткое время определить своё личное отношение к этому, – которые соседи Маттиаса. Они прям гомики-гомики? Или просто придурки?
В подростковом мире было много неясностей и проблем, но вот с одной из них Терри сделал попытку разобраться. Уж как умел. Спокойно и обстоятельно, изначально накинув парочку баллов в пользу желаемого варианта. Но если уж правда окажется для него гораздо сложнее и глубже, то он попытается добраться и до неё. Правда, как быстро – зависит от обстоятельств. - Может, они просто друзья детства, как мы с тобой. Поэтому живут вместе?
Повернув голову в сторону Мика, он замолчал и мягко толкнул его плечом, чувствуя, что тот тоже о чём-то задумался. Возможно, ему это и показалось. А возможно и нет.
- Помнишь мистера Йенсена? Говорят, он педиком был. Завёл себе любовника на материке, а потом свалил к нему трахаться за море. Я вот думаю, а те соседи были на него хоть чем-то похожи? - и словно оправдываясь перед другом в своей излишней любознательности, спешно добавил. - Просто, если да, то ведь их от обычных мужиков и не отличить совсем. А если они рядом? И как вообще понять, что сам не такой, - он снова замолчал, но уже гораздо тревожнее и длительнее. - Чёрт, мне что-то не по себе... Это ж лечить, наверно, надо? Как простуду. Или порез. А если я заражусь? А если уже заразился, но не понял этого? Я ведь жал ему руку когда-то и пару раз сидел рядом в церкви на проповедях.

Такого поворота Терри явно не ожидал. Да и кто бы мог подумать, что его друг детства выкинет нечто подобное. Замерев с джойстиком в руках и ошарашенно уставившись на Мика, он позволил поцеловать себя. Хотя, скорее просто не успел иначе отреагировать. Давящая на затылок ладонь, резкий рывок навстречу, и вот уже последствий не избежать. А губы и вправду оказались мягкими, сочными, словно датские сливы, которые летом привозили на остров из Копенгагена. Но закончилось всё так же быстро, как и началось. Терри даже понять толком не успел, что же почувствовал при этом. Неприязнь? Может быть, отвращение? Нет, совсем не похоже. Это больше напоминало лёгкое потрясение, когда поскальзываешься на льду и сразу же падаешь.
Когда Кирстед, наконец, ослабил хватку и чуть отстранился, Терри встретил его взгляд своим. Смотрел растерянно и всё так же удивлённо, но определённо чувствовал. Чувствовал, как что-то прочно зацепило его, словно рыболовецкий крючок, заброшенный из соседней лодки.
- Мик, ты,… – он не договорил. Да и что тут скажешь, когда происходит нечто такое, что не может не изменить твою дальнейшую жизнь. Нужно было подобрать правильные слова, аккуратные слова, чтобы не усугубить ситуацию. Но по закону подлости в мыслях повисла звенящая пустота. Лишь в одном Терри казалось, что он был уверен. Вот пройдёт ещё минута, и возможность обсудить случившееся будет навсегда утеряна. Мик начнёт избегать его, чувствуя себя неловко в присутствии друга. И допустить это – означало потерять его навсегда.
Пропустив вопрос мимо ушей, Валко отложил джойстик в сторону и неторопливо приблизился к другу. Они всегда были заодно. В любой, даже самой безумной авантюре, принимали участие оба. Куда Мик, туда и Терри. Так было раньше, поэтому так будет и сейчас. Он решил.
И всё-таки, на долю секунды замешкался, когда ощутил тёплое дыхание друга у своих губ. Но потом закрыл глаза и осторожно поцеловал его сам, мягко щипнув губами за нижнюю, полную, словно пельмешка, губу. Пусть поцелуй был совсем недолгий, но от него в солнечном сплетении Валко впервые шевельнулось тепло.

- Я так и знал, что тебе интересно, - вздохнул Терри, облокотившись на собственные колени и задумчиво соединив пальцы в замок. Как и любому настоящему другу, ему совершенно не требовались оправдания Мика, он и сам всегда был готов придумать их за него. – В тот раз, когда я рассказал тебе, что целовался с девчонкой. Помнишь?.. В общем, ты выбрал странный момент, чтобы попробовать. Тем более, - пытаясь избавиться от давящего чувства смущения, подросток избегал прямых взглядов. Невнятно кашлянул, явно наглотавшись чердачной пыли, и снова потянулся за джойстиком, - мы же друзья. Ты мог бы просто попросить меня.

Как ни старался Терри, а всё равно сделал что-то не так.
- Да я и не об этом! – подскочив с софы следом за Миком, он попытался поймать его за руку, чтобы остановить. – Не уходи, дай мне всё объяснить!
Почему-то ему упорно казалось, что стоит хотя бы одному из них пересечь порог чердака, как нечто очень важное будет навсегда разрушено между ними. – Постой, - не унимался Валко, уже подходя к другу сзади и собираясь помешать открыть дверь. Но тут голос матери зазвучал совсем близко, и от этого мальчишка напуганно замер, а потом отступил немного назад. Дверь распахнулась. И Кирстеда больше ничто не удерживало.
- Что с ним? – строго поинтересовалась миссис Валко, проводив взглядом разнервничавшегося подростка. – Только не говори мне, что ты что-то сделал с его приставкой.
- Нет, - сдерживая подкатывающий к горлу удушливый комок обиды и страха, Терри покачал головой и пробежал мимо матери по лестнице вниз. Однако, вскоре ему всё равно пришлось туда возвращаться, чтобы забрать рюкзак и приставку.
- Что, опять поцапались? – ехидно поинтересовалась Ванда, заглядывая в комнату брата. – Я всегда удивлялась, как вы ещё дружите.
- Заткнись и выйти отсюда, - рявкнул на неё Терри, выталкивая сестру за дверь. – Это не твоё дело.
- Почему же не моё? Ты мой младший братишка, и я не хочу, чтобы тебя обижали, - издевательски проворковала она, щипая мальчишку за щёки. – Надо будет сказать Эмилю, чтобы позвал тебя на великах покататься.
- Терри! Ванда! Сколько можно ждать?! Все уже сели за стол, - прервала их беседу миссис Валко, прикрикнув на детей из столовой и разливая суп по тарелкам. Пора было ужинать.

На следующий день родители спозаранку потащили детей в церковь, чтобы послушать пасхальную проповедь и помолиться о сохранности их души. Вот только вместо того, чтобы внимать речи священника, Терри думал о совершенно неподобающих святому месту вещах. Может быть, ему и вправду стоило исповедаться и покаяться в совершённых проступках? Но, почему-то, вчерашний поцелуй совсем не казался чем-то неправильным. А вот реакция Микки – казалась. Наверно, именно из-за такого резкого расхождения во мнениях и произошла их странная ссора. И пусть каждый был прав по-своему, но сейчас Терри чувствовал, что ему будто бы плюнули в душу. На совершенно искреннее желание оказать другу услугу, он получил не что иное, как чёрную неблагодарность в ответ. Ведь и речи не шло о том, чтобы учить его целоваться. Для этого у Валко просто не хватило бы опыта. Но утолить возможный интерес друга,  – а почему бы, собственно, и нет? Девчонки всегда любили опытных парней, отдавая им предпочтение даже в столь юном возрасте. Так почему бы не научиться тому, что увеличило бы у обоих шансы заиметь постоянных подружек? Впрочем, где-то в этой стратегии скрывались ошибки. Терри чувствовал, что они там были, но никак не мог вычислить, где именно. Проповедь закончилась, и все поднялись петь. Лучи сухого белого солнца наполнили церковь, освещая праздничный наряд богослужителя, скромные, но чистые одежды прихожан, старую библию, вокруг которой тихо кружилась пыль. Терри закрыл глаза и просто открывал рот, попадая в такт звучащих слов молитвы.

Вернувшись домой и, наконец, плотно пообедав впервые после поста, Валко проводил родителей в гости к Кронборгам, а сам остался возиться с собаками. Странно, что мысли о Мике его упорно не покидали. И когда он уже готов был двинуться в сторону дома Кирстедов, чтобы добиться примирения, то неожиданно услышал за спиной голос друга. Повернулся, убеждаясь, не показалось ли ему, но когда увидел добродушно улыбающегося Мика, то закинул собакам палку подальше и подошёл к парню.
- А рюкзак тебе больше не нужен? – улыбчиво хмыкнул Валко, вытирая ладони о старые потёртые джинсы. – Пойдём.
Зайдя в дом и скинув ботинки, мальчик спешно поднялся по лестнице, не дожидаясь, пока гость последует за ним, и буквально через пару секунд в руках Кирстеда уже находился его забытый рюкзак.
- Приставка внутри, - кивнул Терри, скрещивая руки на груди и внимательно глядя на Мика. Видимо, если бы не истерики брата по поводу игрушки, то он бы и не появился здесь ещё лет, этак, сто. Заставили, не иначе. Просто вынудили.
- Миккель, - тихо обратился к нему, сдержанно, но всё-таки виновато глядя в глаза. – Вчера. Я не хотел обидеть тебя. Сам не знаю, почему так себя повёл.
Недолго помолчав, Терри мягко вздохнул и качнул головой в сторону кухни, приглашая. - Предки в гости ушли, пирогов по такому случаю напекли. Немного осталось. Хочешь?

Сложно сказать, что именно заставило Терри согласиться – нежелание проводить время в компании соседских драчунов, настойчиво давящая нога или говорящий взгляд Мика, обещающий что-то действительно классное.
- Я «за», - без промедления отозвался он, ребром вилки отрезая кусок ещё тёплого яблочного пирога и запихивая его в рот. – Как раз новую леску поставил, можно будет опробовать дедову удочку. А палатку из гаража возьмём, - игриво подтолкнул ногу Мика своей, мол, чего наползаешь, а потом и вовсе попытался наступить на него, подначивая и тихо посмеиваясь. – Только сам собирать её будешь.
Терри умел разводить костёр без спичек, ориентироваться без компаса, ставить ловушки, но вот что на протяжении многих лет оставалось для него совершенно невозможным – это установка палатки. То ли спроектирована она была слишком коряво, то ли руки у него росли не из того места, но данное мастерство соединения металлических трубок и крепёж на них брезентовой ткани доводил парня до исступления и диких нервов.
- Меня дней на пять отпустят, а потом придётся крышу у сарая укреплять, иначе до конца месяца точно не выдержит, - отпив молока и вытерев губы тыльной стороной ладони, Валко довольно улыбнулся и отклонился на спинку стула, тоже вытягивая под столом ноги и задевая ими Миккеля. Странное это чувство, желание прикоснуться к кому-то. Но Терри относился к разряду кинестетиков, поэтому испытывал подсознательную тягу потрогать то, что ему нравилось. Наверно, поэтому у него было столько мелких царапин и синяков. Ведь обычно до предмета внимания приходилось высоко карабкаться и достигать, а тут… вот он, сидит и заговорщически улыбается, поглядывая на него. И почему-то его вновь захотелось поцеловать. Это желание стало внезапным для парня, совершенно не вписываясь в привычные эмоции, испытываемые в компании друга. Видимо, он был прав тогда, что-то между ними действительно навсегда изменилось. Но в какую сторону?
Поднявшись из-за стола и составив тарелки в раковину, Валко засучил рукава до локтей и включил воду, добрым словом вспомнив Магду, которая перевела сегодня утром всю нагретую воду. Из крана бежал жидкий лёд, и от него пальцы начали постепенно неметь. – А когда твой отец уезжает? – закрутив плотно кран, повернулся к Мику и скрестил руки так, чтобы погреть пальцы у подмышек. – Я-то хоть сегодня готов пойти, но лучше бы, конечно, через пару дней. Что скажешь?
После этих слов он замолчал, до сих пор стараясь избегать прямых взглядов. Но гораздо сложнее оказалось совсем другое, а именно - скрывать искреннюю радость, которая непроизвольно выражалась в улыбке и тоне голоса. Подойдя к Миккелю, Терри положил руку ему на плечо, словно промахнулся мимо спинки стула, и забрал наконец опустевшую тарелку из-под пирога. Непроизвольно задержав взгляд на затылке друга и скользнув чуть ниже за воротник, едва сдержал желание потрогать его.

В отличие от друга, Валко с трудом удавалось делать вид, что ничего не произошло. Он продолжал вполне дружелюбно общаться с окружающими, но когда на горизонте появлялся Миккель – сразу же становился немного рассеянным и тревожным. Часто искал его взглядом, держался ещё ближе, чем обычно, и полностью потерял чувство юмора, воспринимая каждое слово всерьёз. Сложно было понять, что такое творится в его подростковом сознании, но в день перед походом – Терри резко увеличил дистанцию между ними, каждый раз отступая на шаг, если Кирстер делал шаг на сближение. У некоторых даже могло сложиться впечатление, что он начал избегать его, и стали ходить сплетни по поводу того, кого теперь выберут себе в друзья мальчишки, если их прочный дуэт распадётся. Однако, всё было гораздо сложнее.
На утро назначенного дня, Терри понял, что болен. Но отнюдь не одной из тех болезней, которые легко вылечить таблеткой или микстурой. Сны, которые посетили его сегодня, оказались настолько шокирующими, что проснуться с утренним стояком было, как минимум, странно. Но так уж случилось. И самое паршивое, что этот сон упорно не хотел забываться.

Дорога на остров заняла больше времени, чем планировалось, но от этого не стала менее живописной. Прекрасные виды суровой холодной природы притягивали взгляд, а чистый воздух и свежий ветер дополняли путешествие пьянящим чувством свободы. Пока Кирстед сидел на вёслах, Терри успел оценить красоту здешних мест ещё раз. А заодно и оценить завидную выносливость друга. Немудрено, что после не слишком продолжительного подъёма по берегу, тот попросил сделать передышку. Валко сломался бы раньше. Но так уж повелось, что море – не его стихия.
- Ты как? – присел рядом с Миком, ободряюще похлопав его по спине. Ему явно нужна была передышка, поэтому Терри не стал зверствовать, а тоже скинул походный рюкзак и присел рядом с ним, задумчиво вглядываясь в гористую даль. – Красиво здесь, правда? Вроде бы, мы здесь впервые, - достав из бокового кармана брюк карту, развернул её и прочитал название острова. – «Свуйной». Интересно, почему так назвали.
Подождав, пока Микки придёт в себя, Валко вновь поднялся на ноги и переложил кое-что из его рюкзака в свой, чтобы облегчить товарищу ношу, а также добраться до места привала до темноты. Ещё ведь предстояло поставить палатку, развести огонь, запастись хворостом и еловыми ветками, а также неплохо было бы чего-нибудь пожевать перед сном. Собственно, они всё это успели, вот только всё равно немного выбились из предполагаемого графика. И вот теперь как раз сидели около костра и доедали только что сваренную гречку с тушёнкой. В это время года темнело рано, и очень скоро весь остров погрузился в мистическую темноту, наполненную ночными шорохами.
Ополоснув посуду и пожелав другу ярких снов, Терри умылся, прополоскал рот и сонно завалился на свой спальный мешок внутри палатки. Тесновато, зато было очень тепло и уютно. Положив таблетку карманного фонаря на сетку под «крышей» палатки, с помощью спички подпалил кусочек спирали «Фумитокса» и закинул его в самодельную металлическую коробочку с дырками, чтобы не подпалить палатку, но выгнать из неё всех комаров.
- Будешь ложиться или ещё посидишь? – окликнул Мика, расстегнув «дверь» в палатку и пытаясь совмещать два дела одновременно – разговаривать с ним и стягивать с себя свитера, оставаясь в одной футболке и спальных бриджах. – А завтра с утра можно на рыбалку махнуть. Что скажешь?
Дождавшись ответа, Терри согласно кивнул и скрылся в палатке, устраиваясь на ночлег. И вроде бы на природе должно сладко спаться, но обилие мыслей всё время его отвлекало.

Замечание друга по поводу убийц заставило Терри ещё долго прислушиваться к ночным шорохам за пределами палатки. Всё-таки, медведей на островах давным-давно истребили, а вот волки и прочие некрупные хищники вполне могли затесаться где-то в гористом массиве. Мик был прав. Свет стоило выключить. И если не из-за диких зверей, то хотя бы ради того, чтобы не привлекать внимания самого страшного хищника этих мест – человека.
Постепенно, дневная усталость взяла своё, и Терри провалился в глубокий безмятежный сон, пригреваясь около друга. Он бы так и проспал всю ночь, если б не щекочущее ощущение на шее, медленно перемещающееся вниз. Спросонья показалось, что это был большой жук. Поёжившись и почесав щёку, чтобы скинуть насекомое, подросток перевернулся на бок, прижимаясь к Мику спиной. Ночью сильно похолодало, и мягкого тепла тлеющих углей уже явно не хватало, чтобы согреться. Приходилось плотнее укутываться в спальный мешок, который вот уже лет семь как не застёгивался на молнию. Уткнувшись носом в подложенную под голову вывернутую куртку, Терри вновь провалился в сон. Который, к сожалению, оказался слишком тревожным и чутким, постепенно путая мальчика между чувством реальности и кошмаром. Окончательно измучившись от такого полуосознанного забытья, он осторожно взял Мика за руку, которую тот, видимо, во сне закинул на друга из-за мешающей тесноты, и медленно потянул к себе в спальник. Тепло чужого тела успокаивало его, согревало, и запах моря вновь начал ощущаться немного сильнее.
Удивительно, сколько эмоций вызвали в нём эти простые недообъятия. Сердце учащённо забилось, кровь прилила к щекам, и дыхание стало гораздо глубже, словно Валко не хватало воздуха. Ещё пять минут, и член начал медленно увеличился и крепнуть, совершенно не реагируя на ухищрения подростка отвлечься на счёт дробей и перечисление всех президентов Америки по порядку. Возбуждение усиливалось, и не сдержавшись, Терри сжал руку Мика, пропуская свои пальцы через его.  Прижал раскрытой ладонью к своему животу, но на этом остановился, словно очнувшись от глубокого сна. Нужно было поскорее вытолкнуть его руку из спальника, чтобы Кирстед ни о чём не догадался на утро, но с этим Терри почему-то всё медлил.

Когда Кирстед пошевелился, Терри замер и напуганно затаил дыхание, прислушиваясь к реакции друга. Как же в этот момент он ругал себя за эгоизм и совершенно абсурдную идею взять Мика за руку. В таком положении, в такое время… Ему очень хотелось зажмуриться и посильнее ущипнуть себя, чтобы проснуться. Но это был кошмар наяву. Очень эротичный кошмар, от которого едва ощутимо задрожал живот под тёплой ладонью друга. Терри боялся. Впервые так сильно с тех пор, как свалился с пирса в воду и запутался в крепёжных канатах. В тот день он чуть не погиб. И вот сейчас удушливое чувство страха вновь рухнуло на него, стягивая тело, словно верёвками.
Развернувшись на спину, Валко собрался с духом и встретился взглядом с нависающим над ним Кирстедом. Хотел было что-то сказать ему, да не нашёл подходящих слов. Он ведь даже не знал, как правильно назвать то, что сейчас происходило между ними. Влечение. Доверие. Близость. Но когда Мик смял его губы своими, все мысли мгновенно улетучились. А за ними последовал и страх быть отвергнутым. Плохо контролируя свои движения, неопытно и медлительно, Терри ответил на его поцелуй. Несмело сжав его плечи, скользнул руками вниз по спине, комкая футболку Мика в ладонях и пробираясь пальцами под её край на пояснице. Сердце бешено забилось в груди, подступая к горлу и заставляя подростка дышать жадно, шумно, делая паузы между поцелуями, чтобы немного прийти в себя. А когда губы Мика вжались в шею, Терри резко вдохнул и ухватил его за затылок, тесня к себе совершенно неосознанно. Член напряжённо заныл, заставляя подростка беспокойно заёрзать и согнуть ноги в коленях, чтобы свести их и как-то скрыть уже полностью проявившуюся эрекцию. Но тут в памяти внезапно возникла короткая эротическая сцена из взрослого фильма, где женщина стягивала с мужчины одежду, а потом брала за пах, чтобы сделать приятно. Терри решил поступить так же. Не зная, до чего их доведут подобные эксперименты, он осторожно потянул с Мика футболку, сразу же после этого успокаивающе, можно сказать, примиряюще, начал целовать его губы. Ничего не шептал, но был очень нежен и ласков, как мужчина к той женщине, которую хотел сделать своей. Накрыл скулу Мика ладонью, а потом доверчиво лизнул смыкание его губ языком, проникая глубже. По сути, его был его первый взрослый поцелуй. – Можно? – почти беззвучно спросил Валко, после чего прижавшись губами к уголку его рта. Руки медленно трогали плечи Кирстеда, его грудь, бока, пока не добрались до линии плавок, расчерчивая резинку по краю. Сделав ещё одно короткое движение, пальцы изучающе и несмело скользнули вдоль члена, прощупывая его через ткань.

В отличие от Кирстеда, Терри не задумывался над тем, как отнесутся к происходящему их родители, друзья и даже они сами. Наверно, просто потому что считал это личным делом каждого. А о том, как с этим всем разобраться - можно было подумать потом, например, утром; но сейчас оно казалось ему слишком далёким и неестественным, не требующим того, чтобы о нём беспокоились. Зато ночь стала куда более настоящей, ощущаемой практически на физическом уровне и обличающей самые тайные желания подростковой души. Это был правильный момент. Терри в этом абсолютно не сомневался.
Вот Миккель делает ответный жест, и сердце сладостно замирает, когда он обстоятельно устраивается сверху. Очень хочется к нему прикасаться. Изнуряюще и неспешно, впервые по-настоящему, а не короткими похлопываниями и хулиганскими захватами, чтобы застать врасплох и сразу же побороть. Пальцы ласково вплетаются в его волосы, массируя и придерживая Мика рядом, словно выражая безмолвное согласие на все его действия. Но вот он характерно вжимается в пах, и Терри не выдерживает, тихо стонет, интуитивно сдвигая ноги, чтобы зажать между ними бедро друга. Такого мальчик ещё никогда не испытывал. И ведь это совсем не похоже на то, когда он сам себя трогал. Непредсказуемость, напор и тяжесть чужого тела постепенно заставили лёгкое возбуждение перерасти в самый настоящий сексуальный голод. Валко задрожал, чувствуя, как головка члена влажно упирается в живот друга через трусы. Но ещё мгновение, и Мик потянул их прочь.
Так стыдно Терри ещё никогда не было. Тут же ладонями прикрыв сочащийся смазкой член, он смущённо посмотрел на Миккеля. Лизнул взглядом крепкий обнажённый торс, и только сейчас заметил, как его член уже высунулся из-под плавок. Хотелось спросить, можно ли потрогать, и как лучше будет это сделать, но Терри побоялся спугнуть друга такими вопросами. Да и самому неловко было произносить нечто подобное вслух. Взяв Кирстеда за руку, он осторожно прижал её к своему члену, запрещая смотреть, но позволяя трогать. Следил за этим чутко, каждый раз, когда тот хотел наклонить голову и опустить взгляд – приподнимался на локтях и мягко зацеловывал его губы, подбородок, опускался к ключицам и шумно постанывал, чувствуя ласкающие движения по стволу члена.
Но не такой стальной выдержкой обладал девственник, чтобы всё время держать ситуацию под контролем. И, в какой-то момент, Терри сдался. Разомлев от плотной дрочки, начал неспокойно ёрзать и самостоятельно толкаться в кулак друга, приноравливаясь к его темпу. Голос всё чаще западал на шумные стоны, а пальцы плотно впились в сбившийся спальник.